Creativity of portal visitors.

Было душно от жгучего света, А взгляды его - как лучи.
Я только вздрогнула: этот Может меня приручить.
Наклонился - он что-то скажет...От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь.

Мне очи застит туман, Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице.

Десять лет замираний и криков, Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово И сказала его - напрасно.
Отошел ты, и стало снова На душе и пусто и ясно.
А. Ахматова.

Сегодня 14 июля – день взятия Бастилии. С того дня минул 221 год. Помню, как вчера… нет, не 1789, средство Макропулоса мною ещё не найдено… 1988… тогда Великой французской революции исполнилось 199 лет. Это был знаменательный день в моей жизни, персональная революция, персональный штурм. Во имя персональных Liberté, Égalité, Fraternité. Не обретённых до сих пор. Не обретаемых в принципе?
Но так или иначе, я с тех пор всегда внутренне отмечаю этот день. Сегодня – с мыслями о Вас.

Я нажала на кнопку «окончание разговора» (как теперь всё сложно, тогда, 22 года назад, я бы просто «повесила трубку»), на экране высветилась информация о продолжительности разговора – 47 минут 24 секунды (Вы звоните мне из Москвы шестой раз, и мы говорим (нет, я слушаю Вас, пытаясь отвечать на Ваши вопросы, неудачно, впрочем, слушаю – не наслушаюсь) каждый раз по часу), и я снова не уверена, что это я, что это - со мной.
В то раннее ранневесеннее утро я проснулась, не зная, что это будет день, который – нет, не изменит, - разрубит мою жизнь на до и после. Встречи с Вами? Фантастически, нереально большего - знакомства с Вами.
Да, было душно от жгучего света – солнце ранней, но неизбежной весны било в лобовое стекло моей машины, я как всегда сидела на заднем сидении и, думая о многом, непроизвольно смотрела на идущих по Каменноостровскому людей. Маршрут должен был быть другим (какой механизм, чьей рукой, нет, волею чьего сознания был запущен и велел в тот раз нам ехать так?), я начинала торопиться, решила позвонить, и вдруг что-то резануло мне по глазам. Что-то ослепило меня. Теперь я знаю – это был исходящий от Вас поток энергии, волны Вашего биополя, в радиусе действия которого повезло мне оказаться так неправдоподобно, тогда же я увидела только солнечный луч, отразившийся от какой то детали ждавшего Вас сверкающего новейшего Мерседеса, я на секунду зажмурилась и увидела Вас. Рядом. Вы шли по краю тротуара в сторону моей машины, остановившейся в очередной пробке, и уже были буквально в метре. Что-то наверное было в этот миг в моём взгляде, в моём лице, что заставило Вас задержать свой взгляд на мне. Я же остолбенела, потому что сначала меня поразила машина, потом Ваш общий облик, потом лицо, потом то, что я смутно начала Вас узнавать, и наконец, меня поразило то, что Вы, как я догадалась, перед тем, как сесть в машину, пошли к урне, чтобы выбросить окурок именно в урну. И таким образом оказались прямо передо мной. Мне было бы конечно очень лестно полагать, что я Вам понравилась. Но я позволю себе лишь думать, что Вас бессознательно привлёк абсолютный восторг, который Вы увидели в моих глазах. Я просто смотрела на Вас с откровенным восхищением. Наши глаза встретились. Я была не в силах оторвать от Вас взгляд, и Вы конечно же только поэтому, улыбнувшись, должно быть, про себя, подошли ко мне и спросили в открытое у меня окно, о том, что – вдох!!!
я/ведь/скорее/ всего /здесь /живу/ я/ видимо /часто/ езжу /в/ это /время/ в /будние /дни /по/ проспекту/ и/ наверняка/ знаю/ насколько/ здесь/ плотно/ всё/бывает /забито/ машинами /часто/ ли /здесь/ ломаются/ вот/ так /светофоры/ и/ есть/ ли/ у/ Вас/ шанс/ попасть/ на Каменный/ остров/ к/ нужному/ времени – выдох!!!
Да, – ответила я тихо, отвечая непонятно на какой из Ваших вопросов и одновременно соглашаясь сразу, безусловно и навсегда со всем, что Вы когда-нибудь скажете. По Вашему такому нездешнему, безупречной породы лицу мелькнул неуловимый отблеск чего-то, что мне не только объяснить, нет, знать даже не дано, и Вы достали и протянули мне визитку. Я Вас и так знаю, - из последних сил проговорила я. Ах, да, забыл, простите – сказали Вы и быстро что-то написали на обратной стороне. – Я остановился в Астории, улечу завтра, позвоните вечером, поужинаем, я пришлю за вами машину. У меня есть – прошевелила я губами неслышно. Но Вы услышали и кивнули, скользнув взглядом по моей Волге, словно с удивлением узнали сейчас, что машины бывают и такими.
Сомневались ли Вы, что я Вам позвоню? Я не сумасшедшая, чтобы сказать – сомневались. Но. Уже вечером, правда не поздним, когда я, пребывая в состоянии какой-то растерянной эйфории, ехала с работы, я вдруг очнулась от слов водителя: - Е.Е., у вас трубка звонит, не слышите? Я, взглянув на незнакомый номер, ответила. И. Услышала Ваш голос. – Сразу отвечаю на вопрос, откуда у меня ваш телефон. По номеру машины узнал организацию, в которой работаете. Остальное – дело техники. Вам удобно в полночь? Встречу вас в холле.
Вы встретили меня в холле.
Я никогда не пила Courvoisier X.O. Imperial, тем более Courvoisier Millenium 2000.
Вас знает весь мир. И я.
Проходит который уже день с момента нашего знакомства. Я пишу Вам просто так, в пространство. Именно здесь. Потому что Вас здесь нет и быть не может (хотя мне часто кажется, что Вы – везде). Потому что здесь Вы никогда ничего не прочтёте. И здесь ничто не мешает мне растворяться в Вас с каждым написанным словом. Я до сих пор пытаюсь. Пытаюсь осмыслить Вас. Как явление. Как событие. Как стихию. Как величайшее испытание. И величайшую награду.
Скоро Вы снова позвоните. Я знаю это совершенно точно. Не потому, что это я. Потому, что это Вы. Вы можете очень многое. Даже не нарушать обещаний.
Вы разбиваете сердце. Остальные могут разбить всего лишь жизнь.

ТвоярабаЕкатерина